| Разделы |
|---|
| Школы |
| Обзоры |
| Информация |
| Реклама |
|
|
| Партнеры |
 |
| Поиск по сайту |
|
|
Образование в России
Школьные выпускные экзамены 2012 года пройдут под видеозапись
Скандальный характер кампании ЕГЭ 2011 года подтвердил: сегодняшняя процедура Единого госэкзамена не является ни объективной, ни независимой. Что надо поменять в ней уже в будущем году, определили участники «круглого стола» в Общественной палате, а уже 19 июля эти предложения обсудит комиссия по совершенствованию ЕГЭ при Президенте России.
Среди бесспорных плюсов ЕГЭ всего два: некоторое расширение доступа в ведущие вузы страны (по данным главы комиссии Общественной палаты по образованию Ярослава Кузьминова, с начала эксперимента приток иногородних абитуриентов увеличился вдвое) и обуздание вузовской коррупции на вступительных экзаменах (ее масштабы, по оценке Кузьминова, сократились с 10 млрд. рублей в 2005 году до 1,5 млрд. в 2011-м).
Однако сомнительных, а чаще негативных сопутствующих ЕГЭ гораздо больше. И в этом году, отметили участники слушаний Общественной палаты, они проявились во всей красе. Репетиторство не исчезло, а стало всеобщим. Не исчезла и коррупция — из вузов она лишь переместилась в школу и резко пошла там вширь. Подтверждение тому — рекордное количество жалоб на нарушения на «горячую линию» Общественной палаты этим летом — 25% звонков, в то время как в 2010 году их было 17%. Налицо «полное отсутствие доверия населения к результатам ЕГЭ, — констатировал Кузьминов. — Люди нашли массу лазеек и активно их используют. Регионы также изо всех сил стараются «улучшить» свои результаты. Нарушения в 2011 году стали массовыми». Причем самое страшное, по словам зампреда комиссии Любови Духаниной, даже не то, что «по последним опросам, 70% населения считает коррупцию неотъемлемой частью ЕГЭ», а то, что «общество это устраивает: главное сегодня — сдать ЕГЭ с нужными баллами. Любой ценой».
Вывод, по словам уполномоченного по правам ребенка в Москве Евгения Бунимовича, прост: форму ЕГЭ надо менять, ибо «нынешняя не соответствует социальным условиям, сложившимся в стране: уровню коррупции, вранья и кумовства. При этом пример вранья подает само государство, определяя нижний порог положительных оценок не до, а после сдачи экзаменов. Благодаря этому «неуды» по математике сейчас имеют всего 5% детей, хотя на стадии эксперимента их было 20–30%. Почему? Учить стали лучше? Нет! Отсюда, а не со студентов физтеха, которые за кого-то сдают экзамены, и начинается вранье».
Многие это понимают. К примеру, министерство образования Татарстана третий год подряд проводит на первых курсах своих ведущих вузов профильные ЕГЭ по тем же КИМам, что использовались для вступительных экзаменов. И результаты, признал глава ведомства Альберт Гильмутдинов, всегда хуже: «В среднем падение баллов достигает 16,5%. Но был случай, когда девушка поступила в медицинский университет с 78 баллами по химии, а за аналогичную работу на 1-м курсе получила всего 7 баллов». Правда, «после первой же сессии ее отчислили», уточнил он «МК». Но многие другие жуликоватые бездари продолжают учебу на радость будущим пациентам…
Чтобы оздоровить ситуацию в ЕГЭ, заявила Общественная палата, первым шагом должно стать определение нижнего порога положительных оценок до экзаменов — возможно, на несколько лет вперед. Поддерживать выпускников, разумеется, надо. Но не мухлеванием с границей «неудов» в зависимости от числа их получивших, а введением двухуровневых ЕГЭ — базового и профильного. Тем же, кто не сдаст и самый простой Единый госэкзамен, все равно надо выдавать аттестат. Но в вузы не брать, а сами вузы мониторить: с каким-таким уровнем они набирают студентов — «А» или «В». И те, где, скажем, на инженерные специальности зачисляют с базовыми знаниями по математике, как минимум лишать бюджетного финансирования: нечего плодить липовых специалистов!
Вторая срочная мера борьбы с мотивацией на фальшивые высоты — отменить оба нормативных акта, превративших ЕГЭ в инструмент оценки работы мэра и губернатора. Затем законодательно закрепить запрет использовать оценку с помощью результатов ЕГЭ всем, кроме ребенка: «Оценивать регион, школу, учителя надо другими способами», — подчеркнул Евгений Бунимович. Сам же ЕГЭ должен уйти от одноразовости. Например, подкрепляться мониторингом знаний учащихся в 4-х, 6-х, 8-х, 10-х классах, как это делают в Татарстане. Или учетом среднего балла за 3–4 учебных года.
Третье: срочно сделать ЕГЭ прозрачным для общества. Возможно, публиковать заранее задания — списать на экзамене с 10 тыс. вариантов все равно невозможно. И уж точно вывешивать в Интернете сканированные работы, чтобы каждый мог посмотреть свою (сейчас это делается только в Москве). «Невозможно понять, почему ребенок лишен права увидеть свою работу. Это очевидное нарушение, по поводу которого можно и нужно судиться с Минобрнауки», — считает Бунимович.
Четвертое: реформа системы апелляции — ускорение процедуры, точное определение сроков объявления результатов и наказаний для нарушителей этих сроков, отмена права апелляционных комиссий на снижение балла. (Пока оно существует, на апелляцию, по оценке Кузьминова, подает лишь каждый четвертый обиженный.) Для полной гарантии прав абитуриентов создать высшую, Федеральную конфликтную комиссию.
Пятое: контроль за порядком при сдаче экзаменов. В том числе присутствие общественных наблюдателей на всех этапах ЕГЭ — от экзаменационной аудитории до проверки работ и апелляционной комиссии; видеозапись экзаменов с выкладыванием ее в Интернет в режиме онлайн; определение статуса организаторов ЕГЭ с закреплением их прямой ответственности за нарушения в Административном и Уголовном кодексах. И во все это — «глушение сигнала, видеозаписи, сканирование и показ работ, сохранение конфиденциальности данных — должно вкладываться государство. Хороший ЕГЭ — дорогой ЕГЭ», — резонно напомнил директор московской школы № 1060 Михаил Случ.
Предложения Общественной палаты переданы в президентскую комиссию по совершенствованию ЕГЭ. Та рассмотрит их 19 июля, но кое-что Минобрнауки готово принять уже сейчас, подтвердил замглавы ведомства Максим Дулинов. Правда, привить обществу доверие к ЕГЭ будет нелегко. В России, отметил Ярослав Кузьминов, «самый низкий уровень доверия в мире: доверяют кому бы то ни было менее 20% населения. Аналогов этому показателю нет ни в одной другой стране». Интересно, почему?
Министерство образования и науки РТ
Добавить в избранное
Отправить ссылку другу
 |
| Реклама |
|---|
